Береги свою любовь - Страница 41

— Потому что мы беременны, — вызывающим тоном сказала Анджела.

Джон посмотрел на Анджелу.

Неужели он думает, что ее можно запугать? Что бы она ни услышала в этом доме, это не причинит ей боли.

За исключением того, что хотел сказать Филипп, когда они приехали. И попытался повторить, когда они на мгновение остались наедине.

Того, что он скажет, когда вечер закончится.

Анджела взяла свою тарелку, обошла стол и собрала посуду. Никто ничего не ел. Никто не пытался поддерживать беседу. Джон не сказал ей и двух слов. Этого и не требовалось. Выражение его лица говорило само за себя.

А Филипп… Филипп был воплощением человека, оказавшегося между молотом и наковальней.

На мгновение ей стало жалко мужа.

Следует отдать Филиппу должное, он старался изо всех сил. Держал ее за руку во время первых неловких минут встречи со старшим братом, обнимал за талию, когда они поднимались по лестнице, гладил по спине, когда из кухни пришла счастливая кругленькая Грейс…

И обомлела при виде деверя с беременной женщиной, которую тот представил как свою жену.

Когда супруги очутились в комнате, отведенной им Грейс, Филипп взял Анджелу за руки. Ох если бы он обнял ее…

— Мне очень жаль, Анджела, — сказал он. — Очень жаль.

Она кивнула, не доверяя собственному голосу.

— Я все сделал неправильно! — сердито воскликнул он. — С самого начала!

Да. С самого начала. Она знала это. Только не сумела заставить его понять.

— Но я исправлюсь. Клянусь тебе. Просто все пошло не так, как мы думали. — А потом он ужасно серьезно сказал, что позже сообщит ей нечто очень важное.

И она снова кивнула. Потому что знает, о чем пойдет речь.

Их брак — катастрофа. Несмотря на несколько чудесных дней, проведенных на острове. Секс сексом, долг долгом, но жениться на ней он не должен был.

Теперь Филипп понял это. Он спал с ней, шутил, все было хорошо, однако жениться на ней ему не следовало. Она носит купленную им дорогую одежду, босоножки, золотые серьги, но это не меняет главного.

Она здесь чужая, и ее муж знает это.

Она им не подходит. Это выяснилось, когда она стояла у подножия каменной лестницы и видела каменное выражение лица Джона и высокие каменные стены за его спиной.

Эти люди богаты. Обладают властью и положением в обществе.

А она — Чанг. Индианка. Цветная. Иными словами, никто. Ни власти, ни положения в обществе. Только отец, которого она никогда не видела, и мать, хобби которой были бары и мужчины.

Здесь ей не место. Ни в этом доме, ни в этой семье. И Филипп наконец понял это.

— Анджела…

Она замигала. На пороге стояла Грейс и слегка улыбалась.

— Вы не отнесете посуду на кухню? — мягко спросила она.

Анджела кивнула. Она почувствовала прикосновение руки Филиппа, но не оглянулась. Просто механически переставляла ноги, пока не оказалась в соседней комнате. Грейс смотрела на нее с жалостью. Черт побери, она нуждается в жалости этой Принцессы на горошине меньше всего на свете!

— Ох, Анджела, — сказала Грейс. — Извините…

— Не смешите меня. Вам не за что извиняться.

— Есть за что. Поведение моего мужа… Понимаете, Он удивился, только и всего. Когда у него будет время подумать…

— Честно говоря, мне нет дела до того, что он подумает. И вы тоже. — Анджела поставила тарелки в раковину и включила воду. — Меня волнует только одно… только одно… — И тут она заплакала навзрыд.

— Ох, милая! — Грейс выключила воду и подвела ее к стулу. — Сядьте. — Она вынула из кармана фартука несколько бумажных салфеток. Что-то металлическое со звоном упало на пол. Грейс наклонилась и подняла. — Ключи от машины. Вот они где! А я их обыскалась. — Анджела икнула. Грейс бросила ключи на стол и протянула ей салфетку. — Плачьте, сколько хотите. А я тем временем скажу этому тупице все, что я о нем думаю…

— Нет! — Анджела схватила Грейс за руку. — Пожалуйста, не надо. Филипп придет и увидит, что я плачу…

— Как по-вашему, зачем я ношу с собой эти салфетки? — с легкой улыбкой спросила Грейс. — Беременные женщины плачут постоянно.

— Не в этом дело. — Анджела вытерла глаза. — Я расстроилась, но не хочу, чтобы он знал об этом.

— Филипп и так знает. Он сам расстроен. Одному Богу известно, что он сейчас говорит Джону.

— Я знаю, что он говорит, — ответила Анджела. — Что наш брак оказался чудовищной ошибкой и закончится, как только мы вернемся в Сидней.

— О нет, милая! — Грейс села на стул напротив и взяла ее за руку. — Он от вас без ума. Это видно за милю.

Анджела издала судорожный смешок.

— Он был без ума, когда женился на мне. И это видно за милю всем. В том числе и вашему мужу.

— Послушайте меня, Анджела. Я очень люблю Джона, но иногда он бывает упрямым ослом.

— Грейс, мы с Филиппом не подходим друг другу. Спасибо за то, что вы пытаетесь меня утешить, но…

— Джон просто удивился, вот и все. Он привык опекать младших братьев. И успокоится, как только поймет, что Филипп любит вас.

— Филипп не любит меня! — с силой ответила Анджела. — Он женился на мне, потому что я беременна.

— Анджела, милая, мужчина не станет жениться на женщине только потому, что она носит его ребенка.

— Филиппу хотелось поступить правильно.

— Да, конечно. Он ведь Томлинсон. — Грейс улыбнулась и сжала руку Анджелы. — Но он мог признать вашего ребенка и материально помогать ему и вам. Жениться на вас было не обязательно. А если он женился, это значит…

— Это значит, что он помешан на чувстве долга.

— Это значит, что вы ему дороги.